ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Ожидание скорой и неминуемой расплаты подвигло нас на лихорадочные, но бесплодные поиски алкоголя - Мизантроп Кастратыч перерыл все закоулки, но ничего съедобного там не оказалось. Со злости я сам сел за рычаги и чувствительно грохнул бедолагу о кислородный баллон, что навело на крамольную мысль – теоретически баллоны взрывались.
Хотел поделиться открытием с партнером, но тот был серьезно занят творчеством: изображал на злосчастных листках сцены казней и расклеивал по стенам. Картины назывались соответственно: “Утопление Хунхузы”, “Побитие Хунхузы каменьями”, “Отравление Хунхузы ядовитыми газами”, и так далее…
Рисовать он не умел, отчего пытки выглядели особо жуткими.
Ужинать мы, естественно, не пошли. Аппетита не было. Но к этому времени забрезжила надежда, что план Клистирного-Трубникова может остаться нераскрытым - мой почерк не был таким безнадежным, как у маркиза, но тоже достаточно отвратительным. Что бы там ни было, а показательный спуск нас на воду, против ожиданий, не состоялся.
Наконец к нам заглянула одна из Ларисок и каркнула:
- End of time!
Тоже не лингвист, судя по произношению. И мускулатуре.
- Моя-твоя не понимать. Русский говорить, - Веник беспомощно развел руками.
Та досадливо зашипела и указательным пальцем постучала по запястью:
- End of time! Finish! Limit!
- Limit? - радостно переспросил Липский.
- Yes, limit. Job is over!
- Видишь - они лимитчицы, - растолковал маркиз, - За прописку трудятся. Славные, в сущности, девчонки.
- Пойдем, пока они нам головы не оторвали! Лимитчики иногда хуже чем налетчики.
Тут мы разошлись. Веник отправился искать бар, где за ним должна была присмотреть подруга Лисы, а я душ принимать. Обломится или нет неизвестно, но на всякий случай нужно быть чистым - на этом мы с голосом сошлись.
Лично я к предстоящему визиту Лисы относился скептически: или не придет вообще, или придет, но по другому поводу. Голос же наоборот, был настроен излишне самоуверенно – не знаю, кем он себя вообразил, но уверял, что заявятся обе: и инфанта и бандитка.
И оказался ближе к истине!
Возле самой двери нос к носу сталкиваюсь с Хунхузой – словно из под земли она выскочила. Я посторониться хотел, но не удалось: я вправо – она влево, я влево – она вправо. И уперлась в меня.
Второй раз за день мой организм отозвался всепроникающей вибрацией, будто к массажеру подключили каждую клетку. И душа на крылышках: бяк-бяк-бяк…
В смысле – было у неё чем упереться.
- Зяблик, - прочувствованно шепчет голос, - ты понял? Все флаги в гости к нам! Я балдею.
А Хунхуза поднимает глазки и спрашивает: “Anyone for tennis?”
Душа бяк-бяк-бяк…
- Волоки её в каюту, - хозяйственно говорит голос, - надо успеть до прихода Лиски!
По-свойски так: типа Лиска – жена, а Хунхузка – любовница. Придурок.
“Why not?” – отвечаю.
Стараюсь выглядеть как можно развязнее: вроде бы для меня это обычное дело. Хотя, на самом деле, после вознесения душа начала вполне серьезно труситься. Поскольку прежде видела таких только по телевизору.
“Follow me!” – говорит Хунхуза и тянет за руку. Мимо каюты, в прекрасное далеко.
- Стой, стой! – всполошился голос. – Лиска пошикарнее этой, межпроч.
Ненавижу! Ещё он говорит “собстно” - в его исполнении это звучит особенно мерзко.
- Придет, а нас нету! – это он беспокоится, чтоб не упустить добычу.
- И что теперь? – спрашиваю.
- В каюту волоки, дятел! Скажи: “Come on, baby!” и тащи. Только решительно!
- А они это любят, как думаешь?
- Ха! Эту отпустишь, как раз та придет!
Эта, в сравнении с роскошной ассирийкой, выглядела воробышком, но глаза – глаза у неё были…
- С глаз воду не пить, - авторитетно заявлет голос, - а смотри лучше - попка какая! Глянь, как играет!
Хунхуза как раз поднималась по лестнице, на шаг впереди меня. А я тащился как примагниченный - иду и слежу за обтягивающими её тело лосинами, колготками или велосипедками – не знаю, как это правильно называется. Действительно, попка играет.
- Собстно, Лиска от нас никуда не денется, - заключает голос, с интонациями матерого ловеласа.
Тут каратистка сворачивает в какой-то закоулок, открывает неприметную дверь в стене, и мы попадаем в полутемную кладовую.
Вдоль стен стоят стеллажи, уставленные картонными ящиками, в проходе бухты толстых канатов, а прямо возле двери живописное нагромождение плетеных матов, прикрытое куском парусины.
Сюда меня и уложили, двумя ловкими приемами вытряхнув из кимоно.
Душа опять встрепенулась – Хунхуза легла рядом.
Без одежды легла, но с такой примерно страстностью, как фригидная жена к импотенту мужу накануне золотой свадьбы.
- В чем дело, зяблик? – удивиляется голос.
- Три года же в рейсе, сам говорил! Наверное, забыла, – успокаиваю.
- Возбуждай, дятел! – рекомендует эксперт. – Сам-то помнишь как?
Отыскав грудь, я приподнялся и собрался возбуждать остальное, но тут в меня уперлась крепкая, маленькая ладонь:
- Wait, wait a minute! I've got a message for you. From the best friend of mine.
- I'm... , I'm... , I don't know! – от неожиданности промычал я. И тут же возненавидел себя за тупость.
- Тьфу, дятел! – ругнулся голос. – Надо было сказать: “later!” После, мол, пообщаемся.
- Nice guy, - одобрила она мою тронную речь, и отклеила руку.
- Обожди-обожди! – засуетился голос. – Сообщение у неё от лучшего друга, а лучший друг – кто? Не Лиска ли?! Блин, она её гонцом послала, чтоб нас подготовить! Поал?
- Which message? From whom? – спрашиваю.
- Прально, зяблик – отрицай! Типа, Лиска нам никто, и звать её никак. В данной ситуации…
- Спасительный плот, - вдруг сказала она по-русски.
С диким акцентом, но вполне понятно.
- Что?! – поразился я.
- Их нет имьюнити, - охотно объяснила Хунхуза, - сам делать ваксин, другой сдохнуть. Первый групп пэтэлоджикл инфекшн, right? Wise guy!
- У-у-у… - завыл голос.
А я стал лихорадочно вспоминать – не лежало ли поблизости что-нибудь тяжелое.
- Even don't think! - строго предупредила Хунхуза, тут же прочитав мои мысли.
Кроме нас с маркизом на этом пароходе все были телепатами.
- What do you want from us?
- Лежать тихо. Слушать. Нас поймать - мы делать секс. Севен манс я не делать секс. Do you read my lips?!
На сленге это означало, что она собирается выругаться. Но не выругалась - закрыла мне рот и принялась рассказывать, забавно смешивая английские фразы с русскими, путаясь и перескакивая с пятого на десятое.
Оратором она была никаким, однако картинка всё-таки вырисовалась. Называлась эта пасмурная живопись величественно: “Волобуев, вот вам меч!”
Оказывается, наш гостеприимный хозяин в свое время был одним из высших иракских офицеров, близких к Саддаму. После военных неудач и введения международных санкций, среди родовой знати созрел заговор – нечего и говорить, что его пестовали и лелеяли американцы.
В период подготовки переворота "господин Президент" и получил свое прозвище.
Заговор, как известно, провалился и участники были казнены, но заводила не только уцелел, но еще и технично прикарманил американские денежки.
После чего, тщательно скрыв следы, открыл собственный бизнес.
Американские и дружественные им спецслужбы сбились с ног, отыскивая должника по всей земле, а тот преспокойно бороздил океанские просторы. Снюхался, по ходу, с религиозной корпорацией "Аум Синрике" и другими подобными организациями, и выполнял для них спецзаказы. А те обеспечивали прикрытие.
На русских он "положил глаз" в 1994 году, когда учитель Секо Асахара читал свои лекции в ведущих московских вузах. Видимо тогда же завязалась и историческая дружба со Сперанским.
В Москве, помнится, Секу принимали на высшем уровне. В Кремле он побывал, в Доме Правительства, и ещё в какой-то элитной дивизии: то ли танковой, то ли парашютно-десантной.
Удивительно, как тесен мир - однажды я заехал к приятелю, в МГТУ имени Баумана, и буквально нос к носу столкнулся с этим заросшим учителем. Знамение было; кто бы мне тогда сказал, что наши пути пересекутся во второй раз!
О себе Хунхуза почти не рассказывала - валила все на какого-то таинственного друга. Якобы, его сюда забросили спецслужбы, а с ней он просто нашел общий язык.
Врала, конечно, - это ее забросили спецслужбы, а общий язык она хотела найти со мной. Вначале чуть не угробила в Лабиринте, а теперь решила подружиться: вешала на уши вермишель, которую я вынужден был принимать как должное – не спорить же с дамой в такой пикантный момент.
Как я понял, внедрить-то ее внедрили, но радиостанцию не дали. Или дали, но потом кто-то отнял. Смысл вермишели такой, что просигнализировать о происходящих на корабле беззакониях Хунхуза не могла. И действовала по обстоятельствам.
Разумеется, это "они с другом" смыли за борт любимого президентского врача, а теперь собирались утопить весь пароход – вместе с вирусами и вирусологами.
Я решительно не мог представить, как этот воробей собирается управиться с такой громадиной, но она уверенно заявила, что это "easy target". "Легкая добыча", если переводить по смыслу.
А требовалась ей помощь нашего выдающегося скворца, что и спровоцировало настоящий акт эротического шантажа.
Поразмыслив, я сказал, что деваться нам с маркизом некуда - придется исполнять ее указания. Влипли, мол, по уши с этим злосчастным планом. Пусть, мол, выяснит у своего секретного друга сколько нам заплатят за сотрудничество.
Особенно настаивал, чтобы все купюры были однодолларовыми и не новыми. И чтобы номера банкнот не шли один за другим.
Что делать - иначе она бы мне не поверила.
Ведь по закону джунглей, она, после того как вывела нас на чистую воду, могла честно сказать: так мол и так, забросили в тыл врага – помогите, мы одной крови.
А она что?
Сопела от усердия, обдумывая, сколько пообещать нам с Веником, чтобы не разорился родной спецназ.
- И гринкарты! - нагло потребовал я, надавив на маленький упругий сосок как на кнопку какого-нибудь банкомата.
- Мы обсудим этот вопрос, - серьезно ответила Хунхуза на американском английском, который, судя по всему, и был ее родным языком. - А пока я хочу чтобы вы знали, что намочить задницы все равно придется - иначе отсюда не выберешься. И были готовы.
- Не проще ли воспользоваться судовой радиостанцией? Ваш знакомый шпион должен знать как она работает, а Липский поможет добраться до радиорубки. Пусть американцы вышлют сюда какой-нибудь скоростной самолет и все разрешится!
- Радиостанция? А может просто позвонить? Или отправить доклад по электронной почте?
- Ну не знаю. Я хотел сказать, что наверное существует и другой способ, - под шумок я полностью завладел одной грудью и теперь собирался присоединить вторую. - Давайте соберем радиопередатчик: разломаем мой ноутбук и наберем оттуда деталей. Мы с Липским в радиотехнике не разбираемся, но шпион должен сообразить. Даже если он женщина.
- Вы, русские, считаете всех дураками, хотя сами даже не умеете пользоваться лифтом. Поэтому в мире вас и не любят, - она и не думала отодвигаться.
Но я не был уверен, что ласки ей нравятся – может, терпела ради конспирации. И в любую минуту ожидал карательных санкций.
- Зато мы быстро учимся! - оставив грудь, я нащупал в темноте круглые коленки.
- Слишком быстро, - ядовито заметила Хунхуза, - А в некоторых случаях как раз не следует набирать высокий темп, чтобы потом не задохнуться и не сойти с дистанции.
Мата Хари, блин. Ассирийка сразу на мне повисла, а этот стилизованный иероглиф лежит как бревно, да еще и издевается.
- Знаешь, - говорю, - сейчас я спою!
- Зачем?! - поразилась Хунхуза.
- Ну, ты же говорила, что если нас здесь поймают, то мы будем делать секс. Я пою очень громко и кто-нибудь меня обязательно услышит. А? Рас-цвета-ли ябло-ни и гру-ши…
- Замолчи, идиот! - она рывком села.
- Па-плы-ли тума-ны над ре-кой…
- Ладно, не ори! Будет тебе секс.
И на какие только жертвы не приходится идти разведчикам. Интересно узнать, сколько им платят?
- Что значит "не ори"? Это русская народная песня. Научить?
Предложение проигнорировали:
- В лаборатории есть какие-нибудь горючие материалы? Нитрокраска, клей или что-то в этом роде?
- Наверное есть, хотя я не уверен. А зачем это? - я дотронулся до маленького крутого лобика, обрамленного душистыми локонами - как температуру померил.
- Нам нужно попасть на ходовой мостик, поэтому придется устроить небольшой пожар. Чтобы отвлечь внимание.
- А что мы будем делать на мостике? - заинтересовался я.
- Ты споешь, а мистер Липский перепрограммирует систему непотопляемости. Потом пустим в отсеки воду и по домам!
- На спасательном плотике? Все вместе?
- Возможно нам повезет и мы успеем захватить шлюпку. Главное, чтобы началась паника!
Тут я призадумался:
- А почему ты думаешь, что Липский сможет командовать компьютером? Ну, дверь открыть возможно, но что-нибудь серьезнее - не знаю. Он ведь только подражает…
- Этого достаточно, - в ее голосе не проскользнуло и тени сомнения. - Системы распознавания речи далеко не так совершенны, как пишут в рекламных проспектах.
- Понятно. Значит, мы должны зажечь краску или клей, и бежать на мостик? А эти девицы, которые обычно торчат в предбаннике?
В темноте я не видел ее лица, но мне показалось, что она снова усмехается.
- Хороши вы будете! Еще по факелу в руки, и готовы настоящие олимпийцы.
- А как тогда? - не понял я.
Она прижалась к самому уху и зашептала:
- Я дам тебе химическую спичку. Как только опустишь её в жидкость, начнется реакция, а через час она воспламенится - вы должны уже лежать в кроватках и ждать маму. Когда сработает пожарная сигнализация, я приду. Все ясно?
- Нет! Пожалуйста говори медленнее - я плохо понимаю произношение, - на самом деле мне просто нравилось, как она шепчет в ухо. Бяк-бяк-бяк.
Повинуясь служебному долгу Хунхуза повторяла рассказ до тех пор, пока я не выучил его наизусть. Наконец, выделываться стало неприлично:
- Хорошо, кажется разобрался. Перед уходом сунем твою спичку в канистру с бензином. То есть, не с бензином, а с чем-нибудь подходящим, что там окажется. Правильно?
- Да, но будьте внимательны – не намочите взрыватель раньше времени.
- Послушай, всё это связано с риском для жизни! - я наполнил слова трагическим пафосом. - Можем ли мы рассчитывать на благодарность вашего правительства?
- Какую именно? - насторожилась Хунхуза.
- Как-то я смотрел передачу про Нью-Йорк и заметил, что возле статуи Свободы осталось немного места. Думаю, его хватит для скромной скульптурной группы.
Она помолчала:
- За правительство не ручаюсь, но если все сделаете как надо, выделю площадку на своем ранчо. Штат Канзас устроит?
- Вообще-то мне больше нравится Калифорния. Хотя, если статуи будут напротив окон, то по рукам!
- Хорошо, что не в спальне.
- Стесняешься, что ли? Кстати, а как отреагируют на наше постоянное присутствие родственники? Не будет ли случаев надругательства и вообще?
- Тебя интересует мой муж? Он там больше не живет. Поговаривают, что я его выгнала.
- С ума сойти - такая кроткая женщина! А как тебя зовут в штате Канзас?
- По-разному. Фермеры Гингемой, потому что я умею насылать ураганы, а соседи зовут "Пьяная Китти", - она тяжело вздохнула.
- А, значит ты тоже много пьешь? – спросил я с надеждой.
- Я нет, а вот моя мать, - Хунхуза задумалась, - она была наследственной алкоголичкой. Когда умер отец, суд запретил ей управлять имуществом и назначил опекунов, которые почти всё успешно спустили. А меня отдали в закрытый колледж.
- Извини. А отец, кто он?
- Хочешь знать, не был ли он наркоманом? Нет, он довольно известный художник, долго и успешно работал, а умер просто от старости. Он был намного старше матери, но она пережила его совсем чуть-чуть. Ровно на столько, сколько нужно было нашим опекунам.
- Думаешь, ей помогли?
- С алкоголиками это недоказуемо. Достаточно оставить в баре месячный запас виски и положить на видное место ключ.
- Понятно. И все-таки, у тебя есть какое-нибудь человеческое имя? Как мне тебя называть?
Она вздрогнула:
- Придумай сам что-нибудь, что тебе по вкусу. И довольно об этом. Скажи лучше, что известно о работах доктора Мюссе? Вы разобрались в его файлах?
Меньше всего мне хотелось говорить о вирусах:
- Может,в другой раз? Все равно он не сможет их продолжить.
- Тогда и секс в другой раз.
- Столько шли и вдруг на тебе! Кратко говоря, он воздействовал на вирусные культуры слабыми излучениями – выводил мутантов с новыми болезнетворными свойствами. Но неясно как он получал клиническую картину: или брал с потолка, или…
- Что "или"? Что? - заерзала Хунхуза.
- Или его пациентами были люди!
- Разумеется люди, - она вздохнула, - а кто же еще? Их вербовали в восточной Европе, якобы для работы в США. В рейсе вспыхивали заболевания, что казалось вполне естественным. Больных переводили в изолятор, а оттуда - в море.
- Неужели "Мицар" никто не проверял? Портовые власти, таможня или какие-нибудь военные?
- Он же не заходит в территориальные воды. Снабжение сюда доставляют специально зафрахтованными танкерами, а людей привозят на катере. Как вас с мистером Липским.
- Знаешь, - воодушевленно сказал я, - пожалуй мы ограничимся памятниками – не надо денег.
- Как хочешь, - равнодушно ответила Хунхуза, - Главное, не забывай про бумажку – она сейчас у моего друга. Если что…
Как водой плеснула, Гингема. Нет, недаром фермеры ее так прозвали!
- Хорошо, про бумажку не забудем. Всё остается в силе, кроме долларов и секса, - я отодвинулся.
- Куда? Стой! - она вцепилась в меня с негодованием ребенка, у которого попытались утащить игрушку.
А через некоторое время я уже летел. Бяк-бяк-бяк.